Библиотекарь Санкт-Петербургской духовной академии А. С. Родосский

В начало > Коллегам > Видные библиотекари > Библиотекарь Санкт-Петербургской духовной академии А. С. Родосский

Библиотекарь Санкт-Петербургской духовной академии А. С. Родосский

Подробности: Опубликовано 14.09.2012 15:06

А. В. Родосский, кандидат филологических наук, доцент исторического факультета СПбГУ

Без малого 40 лет отдал библиотеке С.-Петербургской Духовной академии А. С. Родосский. Этот забытый ныне деятель русской науки и просвещения пользовался немалой известностью при жизни — биографическая статья о нем имеется, между прочим, в Энциклопедическом словаре Брокгауз—Ефрон. В его некрологе, помещенном в журнале «Церковный вестник», говорится:

«Имя покойного широко известно в учёном и книжном мире не только у нас, но и за границей. Алексей Степанович был выдающимся библиографом, которого такой авторитет, как проф. о. П. Ф. Николаевский, ставил выше даже наших знаменитых библиографов— Сопикова, Каратаева и др. Но широкую известность он стяжал не столько своими библиографическими трудами, сколько личными отношениями, как библиотекарь... Кто из нас не помнит первого визита в библиотеку в качестве студента I курса, когда еще интенсивно переживается гордость обладания новым студенческим званием, когда широкое поле науки рисуется в мечтах, как вожделенный идеал, и когда этот идеал представляется наглядно воплощенным в фолиантах и томах, заполняющих величественное здание сокровищницы мудрости—библиотеки. И вот, с благоговейным чувством вступившему за порог этой сокровищницы юноше предстает убеленный сединами хранитель ее и распорядитель, несколько сурово смотрящий поверх очков, говорящий голосом громким и тоном внушительным. Дается новому студенту свежий лист для записи, делаются самые точные, до мелочей определенные указания, как записывать книгу, и вся эта деловитая процедура, свидетельствующая о серьезном взгляде г. библиотекаря на книгу как книгу и любовном его к ней отношении, внушает невольно юноше мысль, что старый книгохранитель не формально только исполняет свои служебные обязанности, но живет книгою. Такое первоначальное впечатление впоследствии, по мере новых посещений библиотеки и по мере большого знакомства с библиотекарем, укрепляется еще более: строгий и рачительный хранитель книги являет себя вместе с тем живым услужливо-предупредительным указателем: где о чем и что можно найти... Это живое и любовное отношение к книге и библиотеке, сквозившее в каждом библиотечном указании и услуге покойного Алексея Степановича, известно и посторонним, случайным посетителям библиотеки; оно соединяет неразделимою связью память о библиотеке и память о библиотекаре: каждый, вспоминающий первую, непременно вспомнит и о втором, и наоборот; Алексей Степанович не представим без библиотеки, но и сама библиотека вспоминается как библиотека при Алексее Степановиче, проникнутая его духом, носящая печать его личности» [1].

Алексей Степанович Родосский родился в Рязани 7 августа 1838 г. Редкостная, искусственная фамилия, образованная от античной реалии — в данном случае от греческого острова Родос в Эгейском море — и с окончанием на -ский ясно свидетельствует о принадлежности ее носителя или кого-либо из его предков к духовному званию[2] (например, прадед пишущего эти строки о. Димитрий Родосский был священником в станице Митякинской на Дону). По всей вероятности, первые обладатели этой фамилии получили ее либо за высокий рост и мощное телосложение — по аналогии с Колоссом Родосским, — либо за поэтические способности или просто из любви к классической поэзии — по ассоциации с Аполлонием Родосским. Любопытно, что греческий поэт III в. до Р. X. Аполлоний Родосский, автор эпической поэмы «Аргонавтика», возглавлял знаменитую Александрийскую библиотеку, а Алексей Степанович Родосский — библиотеку Духовной академии...

Дед А. С. Родосского Егор Андреевич в конце XVIII в. служил пономарем в Успенской церкви села Радогожица Севской округи Орловской епархии [3]. Как известно, в ту эпоху не все священно-и церковнослужители носили наследственные фамилии. Внук А. С. Родосского Кирилл Андреевич со слов своего отца рассказывал мне, что фамилия Егора Андреевича была Быховец, добавляя при этом, что такую же фамилию носила дальняя родственница М. Ю. Лермонтова — адресат вдохновенного стихотворения «Нет, не тебя так пылко я люблю...»[4] Впрочем, здесь вряд ли может идти речь о каких-либо родственных отношениях.

Известны двое сыновей Е. А. Быховца, получивших в Орловской духовной семинарии фамилию Родосский — Степан, или Стефан (1797—1882) и Алексей (1800—1865). Младший сын по окончании семинарии[5] вышел из духовного звания и служил в различных департаментах Москвы и Петербурга [6]. В 1840 г. он был произведен в чин коллежского асессора, благодаря чему на следующий год был причислен к московскому дворянству[7]. Завершил карьеру А. Е. Родосский в Ведомстве учреждений Императрицы Марии в чине коллежского советника и в должности письмоводителя и бухгалтера Демидовского дома призрения трудящихся в С.-Петербурге.[8] После смерти Алексея Егоровича его вдова Елена Сергеевна, урожденная Иванова, переехала в Москву, откуда, вероятно, была родом и, не имея ни детей, ни состоятельных родственников, устроилась смотрительницей Алексеевской больницы для воспитанниц учебных заведений попечительства, заболевающих прилипчивыми болезнями. Эту должность она занимала с 1880 по 1889 г.[9]

Старший брат А. Е. Родосского Степан Егорович, или Стефан Георгиевич, тоже учился в Орловской семинарии, но по каким-то причинам был переведен в Рязанскую, которую окончил в 1820 г. и спустя пять лет был рукоположен во священника[10]. Более сорока лет о. Стефан Родосский был настоятелем рязанской Симеоновской церкви (что на Старом Базаре), пользовался большим уважением и любовью паствы. «Щедро одаренный от природы духовными силами, — свидетельствует один из его прихожан, — он и на многотрудном служении приходского священника продолжал развивать и усовершенствовать их. Богатая духовная природа его особенно высказалась в его способности к законоведению. Это, можно сказать, единственный пример священника-законоведа, юриста! А таким и знала его целая епархия... Кто из священно-церковнослужителей не приходил за советом к уважаемому Стефану Егоровичу перед тем как идти к епархиальному начальству или в консисторию? Кто из светских лиц не обращался за помощию в тяжких судебных делах к тому же скромному священнику-юристу?... Не могу умолчать еще об одном. Обыкновенно в старости любят хвалить старое и порицать новое: всякие благие реформы и порядки новые подвергаются порицанию и брани. Не таким являлся наш юбиляр: все реформы, совершившиеся за это царствование в нашем Отечестве, он встречал с радостию»[11].

В 1875 году о. Стефан Родосский был возведен в сан протоиерея, а пятью годами позже награжден орденом Св. Владимира 4-й степени, что давало ему право потомственного дворянства[12]. Стефан Егорович и Евдокия Николаевна Родосские имели большую семью — сыновей Александра, Андрея, Дмитрия, Алексея и Николая, и дочерей Марию, Ларису, Лидию и Софью. Сыновья их получили образование в Рязанской духовной семинарии, но посвятить себя служению Церкви не пожелали. Старший сын Александр Степанович (1826—1902) начал карьеру чиновником канцелярии С.-Петербургского военного генерал-губернатора, а закончил в чине статского советника, чиновником IV отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии [13]. Другой сын, Андрей Степанович (1831—1892), окончил с отличием С.-Петербургскую медико-хирургическую академию и в 1863 г. защитил докторскую диссертацию, в которой установил неврогенную этиологию бронхиальной астмы.[14] Военным врачом был и Николай Степанович Родосский (1843—1878). Во время русско-турецкой войны он находился в действующей армии и погиб в Болгарии на театре военных действий[15].

Из всех сыновей протоиерея Стефана Родосского лишь Алексей Степанович получил высшее духовное образование — он окончил С.-Петербургскую Духовную академию в 1865 г., после чего был назначен инспектором Кобринского духовного училища в Гродненской губернии.

К этому периоду относится начало литературной деятельности А. С. Родосского. В январском номере журнала «Литовские епархиальные ведомости» за 1866 г. он публикует небольшую статью «Новый год». Написанная в форме эмоциональной, пламенной проповеди статья порицает бездумное веселье, буйство, пьянство, а также гадания, которыми люди, называющие себя православными, обыкновенно занимаются в новогоднюю ночь. Не так должны встречать новый год истинно верующие люди, утверждает Алексей Степанович и раскрывает свою мысль:

«Первая потребность нашего духа при вступлении в новый год есть молитва, которая должна обнаруживаться в трех видах действий: в славословии Богу, благодарении и прошении. Мы должны с благоговением прославлять Его за то, что Он дал нам это временное бытие наше, как средство приготовления к жизни вечной. Должны благодарить Его, потому что Он благоволил нам жить до сего времени, не погубил нас за наше недостоинство и грехи, но долго терпит на нас, не хотя да кто погибнет, но да вси в покаяние приидут (2 Петр. III, 9). Должны благодарить Его за благодеяния, которые Он щедро изливал на нас в течение прошедшего лета и за самые бедствия и искушения, потому что они вразумляют, очищают человека и таким образом устрояют его спасение. Наконец, мы должны с христианским смирением возносить свой ум и сердце к Богу и просить Его с верою и надеждою на Его милосердие, как премудрого Управителя мира видимого и невидимого,— Управителя, Который во Своей власти положил дни, и времена, и лета, чтобы не оставил нас Своею милостию, продлил век наш, возобновил с новым временем года телесные и преимущественно духовные силы наши для нового и большего усовершенствования нравственного, и послал бы для этого Свою помощь свыше, без которой слабый человек собственными своими силами ничего сделать не может, — чтобы не лишил нас также Своего вспомоществования, ниспосылая благословение Свое и дары к продолжению жизни нашей и ограждая нас от всякого искушения и бедствия. Ибо благоденствие и жизнь со всеми ее достатками, потребностями и всяким обеспечением нужды для безмятежного, свободного и безропотного служения Господу духом. А это последнее составляет главную цель нашего существования на земле». На следующий год А. С. Родосский опубликовал в том же журнале «Объяснение X главы Евангелия от Иоанна», а спустя еще три года в журнале «Странник» (1870, № 3) была помещена его работа «Коммунизм и христианская любовь». Написанная задолго до посвященных этому же вопросу работ Вл. Соловьева, князя Евг. Трубецкого, о. Сергия Булгакова эта статья и в наше время помогает объективно и непредвзято осмыслить истоки и сущность той идеологии, которая до недавних пор считалась единственно верной и единственно приемлемой в нашем обществе.

В статье «Коммунизм и христианская любовь» автор подвергает критическому анализу этическое учение домарксова коммунизма (не будем забывать, что в 1870 г. марксизм еще не получил широкого распространения в России). В начале статьи подробно изложена история коммунистической теории — начиная с Платона, который «в учении своем о гражданском обществе предлагал гнуснейшие правила коммунизма» (хотя марксисты почему-то упорно отрицают родство своей идеологии с Платоновой утопией), и кончая воззрениями Бабёфа, Луи Блана и Прудона. Интересно отметить, что если Маркс и Энгельс считали т. н. научный атеизм неотъемлемой частью своей доктрины, то многие их предшественники придерживались иной точки зрения, полагая, что между коммунизмом и христианством никакого противоречия нет. «И, нужно сказать, самообольщение коммунистов дошло до крайних границ, — констатирует Алексей Степанович. — Одни из них, смешивая свои коммунистические понятия с учением о христианской любви, не обинуясь говорят, что «коммунизм есть то же христианство», та же христианская любовь, заповеданная Христом; а другие — более смелые — поставляют самого Иисуса Христа на первое место в ряду коммунистов».

Коммунистическая мораль и христианская любовь, утверждает А. С. Родосский, не тождественны уже потому, что христианская любовь вытекает из велений сердца, коммунисты же исходят из требований рассудка. Христианская любовь простирается на всех людей без исключения, а коммунисты призывают сострадать эксплуатируемым, т. е. лишь некоторым, пробуждая, таким образом, недобрые чувства по отношению к остальным, что, конечно же, несовместимо с христианской этикой.

Стремление коммунистов «деспотически запрещать иметь всякую частную собственность» вызывает у автора статьи возмущение. «Христианская любовь, — пишет А. С. Родосский, — положительно нигде не запрещает иметь собственность, в каких бы то ни было размерах, если только эта собственность не отнята у других. Любовь только побуждает делить эту собственность между нуждающимися, страждущими, чтобы облегчить участь их. Правда, в высшем своем развитии она доходит до полного самоотвержения».

Цели коммунизма и христианства, по мысли А. С. Родосского, также глубоко различны. Коммунисты ставят своею целью земное благополучие людей, и мысли о вечности, о бессмертии им бесконечно чужды. Заслуживают самого сурового порицания их методы достижения цели. «Держась иезуитского правила: цель оправдывает средства, — констатирует А. С. Родосский, — эти непризванные благодетели человечества стремились путем революции провести свои теории в жизнь — мечом и огнем задумали преобразовать гражданское общество на собственных началах и пересоздать и Францию, и все человечество в коммунистическую общину. Вмешиваясь в политические дела и становясь во главе революционеров, поклонники системы коммунизма забывали гуманность... Вообще коммунисты одобряют и поощряют всякие кровавые и насильственные способы. Злые враги всех моралистов и законодателей, они вооружаются против частной собственности, называя ее «грабежом», против семьи, отрицая законность и святость брака, против личной свободы... Не такова христианская любовь. Ей чужды насильственные перевороты... Живя и действуя в видимом, она главным образом стремится к невидимому: цель ее — далеко за гробом, в Боге».

Вот как начинал литературную деятельность А. С. Родосский. Между тем служба его складывалась негладко. Архивные документы свидетельствуют, что Кобринское духовное училище находилось далеко не в цветущем состоянии. По всей вероятности, творческой, возвышенной натуре Алексея Степановича чужды были административные, хозяйственные заботы. Не исключено и то, что сослуживцы невзлюбили Алексея Степановича, явно превосходившего их по культурному уровню. Кончилось это тем, что 10 июля 1869 г., когда на съезде духовенства Кобринского училищного округа проводились выборы на должность смотрителя Кобринского духовного училища, при трех кандидатах, в пользу Алексея Степановича не было подано ни одного голоса [16].

Но, как говорится, нет худа без добра. А. С. Родосский вернулся в Петербург, где в 1870 г. получил место помощника библиотекаря, а спустя шесть лет — библиотекаря С.-Петербургской Духовной академии. На этой должности, которая полностью соответствовала его призванию, Алексей Степанович оставался до конца жизни. «Досточтимый Алексей Степанович любил родную академию и близкую его сердцу библиотеку, — вспоминал впоследствии близко знавший его профессор той же академии протоиерей Е. П. Аквилонов (в дальнейшем протопресвитер армии и флота, предшественник печально известного Г. И. Шавельского). — Он душою жил среди своих безмолвных друзей — многотысячных книг и фолиантов, занимался ими, лелеял и знал их, как добрый военачальник— свою армию. Каждый, хотя бы и кратковременный, гость нашего обширного книгохранилища не мог не заметить всегда бодрого и жизнерадостного его хозяина, охотно суетившегося по удовлетворению различных нужд и юных, и пожилых посетителей, а их всегда было много, за все же время служения Алексея Степановича перебывало несколько тысяч. И каждому из них оказывал он полное внимание, а сугубое — академическим студентам, немало обязанным его опытному руководству. До заката своих дней неутомимый подвижник труда, как радостно приветствовал он молодых тружеников и как близко роднился с ними своей нестаревшей душой!»[17].

Прекрасно относились к А. С. Родосскому не только преподаватели и студенты Духовной академии, но и другие читатели. Например, знаменитый критик В. В. Стасов писал ему в письме от 10 октября 1880 г.: «Я только что вернулся из Москвы... Везде библиотекари были любезны со мной до бесконечности, а библиотекарь Духовной академии — просто напомнил мне Вас, по всему, по всему»[18].

Когда Л. С. Родосский приступил к обязанностям библиотекаря, он столкнулся с серьезными трудностями. Фонды библиотеки оказались несистематизированными, а единственный рукописный каталог был недоступен читателям. Алексей Степанович с энтузиазмом взялся за дело и начал библиографическую работу, которая принесла ему известность не только в России, но и за рубежом. Начал он с того, что в 1875 г. издал «Систематический указатель книг, поступивших в библиотеку с 1867 по 1873 год включительно», а затем стал составлять и издавать ежегодный алфавитный указатель новых поступлений. «Служа временною мерою для ознакомления с вновь поступающими книгами, — сообщает А. С. Родосский в автобиографической статье, — эти ежегодные алфавитные указатели имеют и другое значение — они дают некоторым образом материал для библиографии вообще: полное и верное заглавие в них книг, списанное с наличности, подробное описание содержания книги — ее частей и томов, описание встречающихся старинных книг с их библиографическими указаниями и оценкою, описание старопечатных церковно-славянских книг и особенно рукописей (в конце каждого указателя) — все это выделяет его академические библиотечные ежегодники из ряда обыкновенных справочных указателей» [19].

В дальнейшем он опубликовал более серьезные и капитальные библиографические труды— такие, как «К материалам для истории славяно-русской библиографии» (СПб., 1882).

А. С. Родосский активно сотрудничал в духовных журналах «Странник» и «Христианское чтение». По их страницам разбросано множество библиографических статей и заметок, часть которых подписано А. С. Р-ский или просто латинской буквой R. Укажем лишь некоторые из них: «Систематический указатель книг, поступивших в библиотеку С.-Петербургской Духовной академии за годы с 1867 по 1873 включительно» («Христианское чтение», 1875 г.); «Стереотипные издания священных книг Ветхого и Нового Завета» («Христианское чтение», 1880, № 1—2, с. 180—185); «Две надписи на старопечатных книгах XVII ст.» («Христианское чтение», 1880, № 3—4); «Автографы Юрьевского архимандрита Фотия в СПб. Духовной академии» («Христианское чтение», 1883,№ 9—10); «Указатель к «Христианскому чтению за последние десять лет его издания: с 1871 по 1880 г. включительно» («Христианское чтение», 1881, № 9—10 и 11 —12)[20].

Вскоре излюбленным жанром А. С. Родосского сделалась популярная биография. Принадлежащие его перу жизнеописания деятелей Церкви, а также юбилейные и некрологические заметки тоже встречаются во множестве на страницах «Христианского чтения», «Странника» и «Церковного вестника». Не подлежит сомнению, что пристрастие к биографическому жанру Алексей Степанович унаследовал от отца: ведь протоиерей Стефан Родосский написал и опубликовал биографии нескольких иерархов, бывших в разное время предстоятелями Рязанской епархии — в том числе местоблюстителя патриаршего престола митрополита Стефана Яворского, видного церковного деятеля петровской эпохи[21].

В журнале «Странник» за 1892 г. (в мартовском и апрельском номерах) А. С. Родосский поместил биографию архимандрита Макария (Петровича) —родом серба, ректора Тверской семинарии в 1763—65 гг. и, между прочим, близкого друга митрополита Новгородского и С.-Петербурского Гавриила (Петрова), наиболее выдающегося из архипастырей екатерининского царствования. «О. Макарий, — сообщает Алексей Степанович, — представляет собою личность историческую и весьма замечательную как по ученым и немалочисленным трудам своим, служащим памятником духовного просвещения и состояния богословской науки во 2-й половине XVIII ст., — так и по нравственному своему характеру — по высоким религиозным убеждениям и благотворной педагогической деятельности»[22].

Биографические статьи А. С. Родосского посвящены не только выдающимся церковным деятелям — иногда он описывает случаи, любопытные из-за своей неординарности или даже курьезности. Именно поэтому заинтересовала Алексея Степановича личность неаполитанца Доменико Панелли — секретаря папы Пия IX, попавшего в Иерусалим, где под влиянием православного патриарха Кирилла II и главы русской миссии епископа Кирилла (Наумова) он принял православие и сан иеродиакона тоже с именем Кирилла. «Странные бывают происшествия в жизни некоторых людей,—рассуждает автор. — Личность иеродиакона Кирилла замечательна именно по превратности судьбы: ученый и богословски образованный католик, он проникается греко-восточным исповеданием и перекрещивается (по обычаю греческому), но вскоре раскаивается » вслед же за тем, не дождавшись разрешения из Рима, снова просит о принятии его в православную Церковь» [23].

Биографические статьи и заметки А. С- Родосского подготовили самое, может быть, важное и значительное его сочинение — «Биографический словарь студентов первых 28-ми курсов С.-Петербургской Духовной академии (1814—1869 гг.)». Этот труд, увидевший свет в 1907 г., был приурочен автором к столетию академии, до которого Алексей Степанович не дожил нескольких месяцев...

Книга открывается подробным очерком истории Духовной академии, написанным с необыкновенною любовью и тщанием, характерными, впрочем, для всего творчества А. С. Родосского. «Жизнь «старой» Академии,— сообщает автор, — была сплошным трудом над наукою, образованием, просвещением: доставленная и направленная рукою гениального человека (Филарета Дроздова, впоследствии митрополита Московского, недавно причисленного к лику святых. А. Р.), она успешно достигала предначертанных целей своих и главное —«образования духовного юношества к высшим должностям, распространения и поощрений учености в духовенстве». Академия собирала в стенах своих умственные силы, привлекала дарования, согревала и развивала таланты, которые впоследствии были представителями высшей богословской науки, как ученые мужи и профессоры, — разносителями и насадителями духовного просвещения по всей России... При каких же условиях, при чьей заботливости совершалась ее первоначальная славная просветительная работа? Какие обстоятельства и лица содействовали Академии в достижении просветительных целей ее и особенно тех высоких результатов, по которым она стала колоссальным зданием науки? Для выяснения этого сделаем беглый обзор 60-летнего течения жизни Академии и скажем кратко о ее помещении, о ее благоустроителях и покровителях, о начальниках и наставниках, и закончим кратким обзором первых ее 28 курсов. А затем вопросы эти выяснят главным образом самые биографии «питомцев» СПб. Академии с их деятельностью и заслугами на разных поприщах общественного служения — ученого, педагогического, пастырского и друг., что и будет, между прочим, задачею нашего «Биографического словаря»[24].

Биографические сведения о выпускниках академии, собранные А. С. Родосским, резко различествуют по объему и по подробности изложения — в зависимости от вклада, внесенного в богословскую науку тем или иным академическим студентом, а также от количества информации, которой располагал составитель. Подчас это краткие справки, включающие несколько предложений, а иногда целые очерки с цитатами из других авторов и подробной библиографией.

Словарь иллюстрирован единственным портретом. Это портрет протоиерея Герасима Петровича Павского (1787—1863), богослова и философа (русиста и гебраиста), профессора Духовной академии и С.-Петербургского университета, академика Императорской академии наук, о котором В. Г. Белинский сказал, что он «один стоит целой академии» и, наконец, законоучителя Наследника Цесаревича Александра Николаевича, будущего Царя-Освободителя Александра II, и его августейших сестер — великих княжон Марии, Ольги и Александры. А. С. Родосский исключительно высоко ценил личность и деятельность о. Герасима Павского, считал его самым выдающимся и одаренным выпускником академии и характеризовал как «великую силу в литературе и науке XIX века, как отличного богослова, знаменитого филолога, как выдающегося патриота с великими качествами правды и чести» [25].

Нельзя, однако, не отметить некоторой односторонности в подборе и подаче фактов биографии о. Герасима Павского, которого А. С. Родосский по каким-то причинам склонен был идеализировать. Дело в том, что о. Герасим Павский не напрасно был удален от двора и отстранен от преподавания в Духовной академии. Во многих его сочинениях содержатся идеи и высказывания, явно несовместимые с православным вероучением (например, его резкое непринятие монашества). Он находился под сильным влиянием протестантских либеральных богословов и философов, идеями которых проникся во время работы в Библейском обществе, где подвизался вплоть до самого его закрытия в 1826 г.[26]Недаром митрополит Филарет (Дроздов), ознакомившись с одним из сочинений о. Герасима Павского, сказал: «Мне кажется, что издатели немецкое кушанье, не разжевав, глотают» (намек на некритическое отношение к протестантским воззрениям).

Несмотря на некоторую уязвимость для критики, «Биографический словарь» А. С. Родосского остается ценнейшим источником для изучения истории не только С.-Петербургской Духовной академии, но и Русской Православной Церкви вообще, ибо содержит богатейший фактический материал.

Скажем теперь несколько слов о семье Алексея Степановича. Женился он очень поздно — на пятом десятке лет. В жены он взял купеческую дочь Татьяну Андреевну Минину (ок. 1860—1942). От этого брака он имел шестерых детей: Степана (1882—1926), Лидию (1884—1958), Андрея (1886—1937), Софью (1888—1967), Татьяну (1890—1977) и Дмитрия (1895—1919).[27] Вся многочисленная семья проживала на казенной квартире при Духовной академии (Обводный канал, 17; известен даже домашний телефон — 1941)[28]. Условия жизни были довольно стесненными, и семья терпела довольно серьезные материальные затруднения.

Ничто так не характеризует личность человека, как его письма к родным и близким. В личном архиве Кирилла Андреевича Родосского имеется письмо его деда к супруге, датированное 30 октября 1905 г. Позволим себе привести его полностью.

Дорогая моя Таня!

Спасибо тебе, милая моя жена, за твою любовь, терпеливость, верность и незлобие ко всем моим недостаткам! Спасибо тебе за любовь к детям нашим и за уход за ними! В этом ты была и есть неподражаема. Оценят ли тебя и твою необыкновенную любовь к себе детки твои? Надеюсь, что оценят: детки наши — добрые и любящие. Притом они хорошо знают, что для них — для их воспитания и образования мы ничего не жалели; они знают, что все — что получал я (жалованье) и что зарабатывал я — все шло на них, на заботу о них — как бы им было лучше. А зная это, они поступят

по совести и прирожденному благородству, — еще более без меня будут любить тебя и заботиться о тебе, — не посетуют и не помянут меня лихом, что я не нажил, не накопил и не оставил им денег. Откуда было взять денег, откуда было нажить капитал при нашей с тобою многосемейности? Благодарю Господа, что Он помог мне и тебе возрасти целыми и здравыми шестерых детей и дать им всем образование: последний Митя — и тот уже пристроен в училище. Радуйся же, как и доселе мы радуемся с тобою, глядя на них — здоровеньких, умных и способных. Благодарение Господу за них! Да благословит их Бог и Промыслом Своим да сохранит их от всякого зла и поможет им употребить способности свои и образование на пользу себе и дорогим своим. А дорогие у них — это ты, а затем родные братья и сестры. Без денег по наследству им придется трудиться. А как же быть? Дело не в труде, а в благословении Божием всякому труду. Труд легкий и хороший может быть в то же время и несчастливым. Да благословит Господь труды, старание и усердие их!

А. С. Родосский был не чужд и поэтическому творчеству, хотя призванием своим поэзию не считал и стихов своих не публиковал. Вот его стихотворение, обращенное к кому-то из его детей (подлинник хранится у К. А. Родосского):

На утре юности младой

Под кровом мудрых наставлений

Оставь изнеженный покой,

Не будь рабом мертвящей лени.

Трудись, пока еще цветешь,

Не знай усталости и скуки.

Пускай подчас ты слезы льешь —

Твои вознаградятся муки.

Слыхал ты мудрое решенье,

Умов неопытных оплот,

Что корень всякого ученья

Горек, сладок плод.

Придет пора — узнаешь радость

И новой жизнью расцветешь,

Своих плодов ты вкусишь сладость,

Что посеял — то пожнешь!

Внучка Алексея Степановича, блаженной памяти Кира Николаевна Шеханина (1911—1993) рассказывала, что стихи сочинял и его старший брат Александр Степанович. По словам К. Н. Шеханиной, некоторые стихи Александра Родосского были изданы; рукопись его неопубликованной поэмы «Антоний и Клеопатра», к сожалению, пропала в 1930-е годы.

Алексей Степанович дослужился до чина коллежского советника. В 1879 г. он был награжден орденом Св. Станислава 3-й степени, в 1886 — Св. Анны 3-й ст., в 1890 — Св. Анны 2-й ст. и в 1898-—Св. Владимира 4-й степени.

Напряженная, самоотверженная работа и стесненные условия жизни подорвали здоровье Алексея Степановича. Страдая разлитием желчи, он собрался было на лечение в Карлсбад, но по неосторожности простудился, заболел воспалением легких и 8 июня 1908 г. скончался. Смерть его была воспринята академией и церковными кругами как невосполнимая утрата.

Похороны А. С. Родосского состоялись 11 июня 1908 г. Заупокойную литургию совершил архиепископ Волынский и Житомирский Антоний. Перед отпеванием он сказал, между прочим, следующее:

«Делая свое скромное дело по службе, воспитывая с нуждой свою многочисленную семью, погружаясь неизбежно в суету житейскую, усопший, однако, никогда не терял из своего сердца тот священный огонь благоговейной любви и преданности своей академии, который был так присущ огромному большинству ее прежних питомцев и работников, который объединял и продолжает еще объединять друг с другом всех учившихся в ней или ей послуживших.

Как же определить поближе это особенное, это мистическое, это поэтическое отношение к своей академии, к своему делу, не покидавшее усопшего среди его житейской борьбы и с особенною отчетливостью сказавшееся как в нем самом, так и в товарищах его курса?.. Под мистическим отношением к академии мы разумеем такое, при котором наше чувство к ней определяется не столько ее внешними наличными свойствами, не столько тем, какова она есть в настоящую минуту, сколько тем, какова она должна быть по своей идее, по своему высокому предназначению... Кто будет спорить против того, что действительность далека от идеи? .. Наше общество, уже двести лет тому назад потерявшее христианский строй, за последние 3—4 года стало терять и последние следы его, сделалось совершенно глухо к высшим нравственным запросам человеческого духа, и вот на наших глазах лишается и стыда, и совести, и даже самого желания различать добро и зло, истину и ложь. В беседах об общественных вопросах всякий интересуется лишь тем, на чьей стороне вероятность победы, на чью сторону нужно приткнуться, чтобы достигнуть житейского успеха, а о том, на чьей стороне истина, чего требует действительное народное благо — об этом и думать и говорить забыли. Итак, место ли в наше время идеалистам? Не стала ли «Обыкновенная история» их разочарований уже всеобщей историей, для всех их неизбежною? Не смешно ли, не безумно ли видеть в людях и в старых учреждениях нечто высшее, нечто творческое, нечто идеальное, когда — по-видимому, вся жизнь разрешилась в одно себялюбивое искательство, а печатное слово и кафедра риторов стала средством не для того, чтобы открывать ближнему свои вдохновенные созерцания и мысли, но для того, чтобы свои настоящие мысли скрывать, для того, чтобы обольщать, лгать и обманывать?

Жизнь усопшего смиренного раба Божия Алексия да будет на сие ответом. Она протекала не в мечтательной праздности, а в тяжелом труде, среди самых реальных нужд и недочетов; и если при всем этом человек мог хранить священный огонь идеализма, если мог убедить себя, что дорогая ему академия, несмотря на все пережитое за последние годы, все-таки не лишилась возможности вновь начать приближаться к своей высокой идее, то значит нельзя и нам отчаиваться в идейном отношении к нашей службе духовно-просветительному делу и вообще к нашим ближним... Вера и благочестие есть единственный и незаменимый источник такой твердости, и вот почему богатый благочестием наш усопший друг остался непоколебим в своей преданности духовному просвещению, вот почему он остался бескорыстно тверд в своем скромном призвании» [29] .

Погребен Алексей Степанович на Никольском кладбище Александро-Невской лавры. Могила его сохранилась, но, к сожалению, с нее сбит крест. На этом же кладбище был похоронен его старший брат Александр Степанович (1826—1902) с женой Еленой Михайловной, урожденной Коломаровой (1840—1912), но их могилы при советской власти были срыты[30]. К слову сказать, Е. М. Родосская после смерти мужа некоторое время проживала на казенной квартире Алексея Степановича, ибо, овдовев, сильно бедствовала.

Остается рассказать о судьбе семьи А. С. Родосского. Старший сын Степан, окончивший С.-Петербургскую Духовную академию и дослужившийся до чина коллежского секретаря, после смерти отца получил место помощника библиотекаря академии[31]. Средний сын Андрей по окончании С.-Петербургской духовной семинарии поступил на историко-филологический факультет Варшавского университета в 1908 г., а год спустя перевелся в С.-Петербургский университет — сперва на историко-филологический факультет, а потом на факультет восточных языков: сначала по японо-китайскому, затем по арабо-персидско-турецко-татарскому разряду. В 1913 г. он был вновь переведен на историко-филологический факультет по славяно-русскому разряду[32]. Младший сын Дмитрий учился в реальном училище. Не остались без образования и дочери Алексея Степановича: старшая, Лидия (мать К. Н. Шехани-ной), окончила Смольный институт благородных девиц, средняя, Софья — женскую гимназию на Староневском проспекте, а младшая, Татьяна, в замужестве Захарова — С.-Петербургское Исидоровское епархиальное училище. Было бы, однако, преувеличением сказать, что дети А. С. Родосского унаследовали от отца благочестие и богобоязненность. К. Н. Шеханина рассказывала пишущему эти строки, что Степан Алексеевич встречался с небезызвестным Г. Распутиным, а Дмитрий Алексеевич интересовался йогой и оккультными науками.

Тем временем наше многострадальное Отечество вступило в полосу тяжких бедствий. Грянула первая мировая война, и все трое сыновей А. С. Родосского ушли добровольцами на фронт. Там их и застала весть о вынужденном отречении Государя Императора, а затем и о злополучном октябрьском перевороте. Дети Алексея Степановича принадлежали к той части дворянской интеллигенции, которая приняла и приветствовала революцию, не предвидя ее роковых последствий ни для себя, ни для всей страны. Признала власть «народных комиссаров» и их двоюродная сестра Зинаида Андреевна Родосская, в замужестве Попова, служившая с 1894 по 1921 г. в контроле расходов Николаевской железной дороги, после чего была уволена по сокращению штата[33] .

Поверив посулам новых властей, братья Родосские пошли служить в Красную Армию. Степан Алексеевич 20 июля 1922 г. как «честный воин Красной Армии» был награжден грамотой за «проявленную энергию в деле создания боеспособности кронштадтской артиллерии», подписанной комендантом и комиссаром Кронштадтской крепости Н. Куйбышевым (братом Валериана Куйбышева) [34] . Андрей Алексеевич в 1921—22 гг. находился в Средней Азии, где участвовал в борьбе с басмачами (видно, в качестве переводчика). Служивший в конном запасе Дмитрий Алексеевич умер 16 января 1919 г. под Рязанью от сыпного тифа.

Новые испытания обрушились на семью Родосских в 1935 г., когда после убийства Кирова городские власти начали высылать из Ленинграда дворян как «социально чуждый элемент». Эти печальные события красочно и выразительно описаны в недавно опубликованном романе И. Головкиной (Римской-Корсаковой) «Побежденные», рукопись которого долгое время пылилась в архивах КГБ. Эта горькая чаша не миновала и семьи Родосских, которые, вместе с тысячами товарищей по несчастью, вынуждены были покинуть родной город, некоторые — навсегда. Не помогло ни революционное прошлое, ни лояльность к советской власти.

Андрей Алексеевич Родосский, его жена Антонина Александровна, урожденная Копейкина, и сын Кирилл после ареста, обыска и прочих унизительных и ранящих душу процедур были высланы в Саратов. В 1937 г. супруги Родосские были повторно подвергнуты репрессиям: Андрей Алексеевич был расстрелян в саратовской тюрьме, а Антонина Александровна отправлена в концлагерь, где и погибла в 1941 г.

Оставшись один, Кирилл Андреевич не пал духом. Необыкновенное трудолюбие и целеустремленность, не говоря уж о природной одаренности, помогли ему, несмотря на все беды и невзгоды, найти своей место в жизни. Он белестяще окончил физико-математический факультет Саратовского университета, в 1948 г. защитил кандидатскую, а в 1954 — докторскую диссертацию. В настоящее время К. А. Родосский живет в Воронеже, является одним из ведущих специалистов России в алгебре и теории чисел. Его супруга Наталия Петровна и дочь Нонна Кирилловна посвятили себя медицине, обе имеют ученую степень кандидата медицинских наук.

Такова судьба Алексея Степановича Родосского, его семьи и потомков. Думается, что жизнь, деятельность и личность этого замечательного человека, немало потрудившегося на ниве духовного просвещения, заинтересует и библиографов, и историков, и богословов — и избавит его имя от незаслуженного забвения.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Памяти библиотекаря С.-Петербургской Духовной академии А С Родосского. СПб., 1908. С. 1—2.

2. Унбегаун Б. О. Русские фамилии. М., 1995. С. 169—181.

3. Ведомости об учениках Рязанской семинарии. Имена учеников с показанием имен и званий отцов. Государственный архив Рязанской области. Ф. 1280, оп. 1, д. 16, л. 225 об.; ф. 264, оп. 1 (I т.), д. 217, л. 7 об. — 8.

4. Лермонтов М. Ю. Стихотворения. Поэмы. Маскарад. Герой нашего времени. М., 1972. С. 727.

5. Среди выпускников Орловской духовной семинарии, перечисленных в книге Конст. Никольского «Орловская духовная семинария (до 1867 г.)» (Орел, 1913), кроме Алексея Родосского, упоминается также Федор Родосский, выпускник 1855 г. В журнале «Орловские епархиальные ведомости» (№ 3 от 1 февраля 1867 г., с. 211; № 21 от 1 ноября 1868 г., с. 1709) говорится о Дмитрии Родосском, который в 1865—68 гг. учился в 1-ом Орловском духовном уездном училище, а затем уволен, по прошению, в епархиальное ведомство. Их связь с родом А. Е. Родосского неизвестна, но весьма вероятна.

6. Формулярные списки офицеров и чиновников МПС. Часть 4. Российский государственный исторический архив, в дальнейшем — РГИА. Ф. 207, оп. 16,д. 100.

7. Дело по донесению Московского дворянского депутатского собрания о дворянстве рода Родосских. РГИА, ф. 1343, оп. 28, ч. I, д. 2082, 1841—43 гг. Дело Московского дворянского собрания о внесении в родословную книгу коллежского асессора Алексея Егоровича Родосского. ЦГИА г. Москвы, ф. 4, оп. 10, д. 1838, 1841 г.

8. Адрес-календарь. Общая роспись начальствующих и прочих должностных лиц по всем управлениям Российской Империи. На 1857—1864 гг.

9. Адрес-календарь г. Москвы на 1880—1889 гг.

10. Добролюбов И. В. Библиографический словарь писателей, ученых и художников, уроженцев (преимущественно) Рязанской губернии. Рязань, 1910. С. 206—207.

11. Торжественное празднование 50-летнего юбилея священника рязанской Симеоновской церкви о. Стефана Егоровича Родосского. СПб., 1895. С. 2—3.

12. О дворянстве Родосских. РГИА, ф. 1343, оп. 28, ч. I, д. 2083, 1881 г. См. также мою статью «На службе Престолу и Отечеству» в газ. «Дворянское собрание», № 1—2, 1992—93 гг.

13. О причислении столоначальника канцелярии СПб. попечительного совета коллежского советника Родосского к IV отделению сверх штата. РГИА, ф. 759, оп. 41, д. 3332, 1878 г. О назначении усиленных пенсий из сумм Государственного казначейства: управляющему столом канцелярии Попечительного совета заведений общественного призрения в СПб. статскому советнику Родосскому и другим. РГИА, ф. 759, оп. 42, д. 704, 1885 г.

14. Змеев Л. Ф. Русские врачи-писатели, до 1863 г. Вып. I, тетрадь 2. СПб., 1886. С. 82. Булатов П. К., Злыдников Д. М. О приоритете русского ученого А. Родосского в установлении неврогенной этиологии бронхиальной астмы. «Клиническая медицина», т. 31, № 3, 1953. С. 91—93.

15. (Некролог). Газ. «Голос», 1878, № 57. В «Русском биографическом словаре» (т. 16, СПб., 1913, с. 317) Николай Степанович Родосский ошибочно назван Павлом Степановичем.

16. Рапорт свящ. Иоанна Григорьевича на имя Высокопреосв. Макария, архиепископа Литовского и Виленского. РГИА, ф. 802, оп. 17, д. 96, л. 14—15, 1869 г.

17.Памяти... А. С. Родосского. С 16-17

18.Личный архив Родосского

19.Родосский А.С. Биографический словарь студентов первых 28 курсов СПб. Духовной Семинарии. СПб., 1907. С.400

20.См. также:Добролюбов И. В. Указ. соч. С. 207-208.

21.Там же. С. 207

22. Христианское чтение. 1892, № 3. С 585

23.Иеродиакон Кирилл Панелли. «Странник»,№4, С.1

24. А.С. Родосский. Биографический словарь… С.3-4

25. Там же С. 343-344

26.О сектанской деятельности библейского общества см.: Очерки истории СПб епархии., СПб, 1994.С.108-111

27. Формулярный список о службе…Родосского, скончавшегося 8 июля 1908г. ЦГИА г. СПб.,ф.277,оп.1,д.801

28.Весь Петербург. На 1900 и последующие годы.