Христианство в творчестве О. Э. Мандельштама

Подробности

Опубликовано 15.01.2021 08:19

В 2021 году исполняется 130 лет со дня рождения русского поэта Осипа Эмильевича Мандельштама!

Есть поэты, которые без труда становятся национальными, народными, например Пушкин и Есенин. Их строки легко цитировать, они понятны и не нуждаются в расшифровке. Осип Мандельштам – не из их числа. Он не для общего воспроизведения. Он говорит полушёпотом о чём-то личном.

21 января 1937 года находясь в ссылке в Воронеже, в письме к Тынянову Мандельштам писал:

«Вот уже четверть века, как я, мешая важное с пустяками, наплываю на русскую поэзию, но вскоре стихи мои сольются с ней, кое-что изменив в её строении и составе».

Жить ему оставалось чуть меньше двух лет. Предсказание это сбылось сполна. 27 декабря 1938 года, не дожив совсем немного до своего 48-летия, Осип Мандельштам скончался в пересыльном лагере на Дальнем Востоке, куда был отправлен по этапу «за контрреволюционную деятельность». Умер от сыпного тифа.

Если же говорить о христианском мировоззрении Мандельштама, то в основном лишь опираясь на его творчество.

В 1910 году у поэта родились строки, дающие «классически строгий образ Распятия»:

Неумолимые слова…
Окаменела Иудея,
И, с каждым мигом тяжелея,
Его поникла голова.
Стояли воины кругом
На страже стынущего тела;
Как венчик, голова висела
На стебле тонком и чужом.
И царствовал и никнул Он,
Как лилия в родимый омут,
И глубина, где стебли тонут,
Торжествовала свой закон.

В 1912 году у Мандельштама появляется следующее стихотворение:

Образ твой, мучительный и зыбкий,
Я не мог в тумане осязать.
«Господи!» сказал я по ошибке,
Сам того не думая сказать.
Божье имя, как большая птица,
Вылетело из моей груди.
Впереди густой туман клубится,
И пустая клетка позади…

Имя Божие, так часто упоминаемое всуе не только в обычной жизни, но и в стихотворной речи, у Мандельштама звучит торжественно и сокровенно. Имя «оказывается реальным, живым, как птица, – именно в своей вещественности, в соединении с дыханием говорящего. Бездумным, случайным выговариванием Имени человек наносит себе урон и убыль: Имя вылетает, улетает, опыт его реальности – одновременно опыт безвозвратного прощания с ним».

Вера для Мандельштама – нечто такое, что вызывает, прежде всего, страх и «священный трепет»:

И слова евангельской латыни
Прозвучали, как морской прибой;
И волной нахлынувшей святыни
Поднят был корабль безумный мой.
Нет, не парус, распятый и серый,
С неизбежностью меня влечёт –
Страшен мне «подводный камень веры»,
Роковой её круговорот!

«Подводный камень веры» Мандельштам взял из любимого им Тютчева. Фёдор Иванович в стихах о Наполеоне писал:

«Он гордо плыл, презритель волн,
Но о подводный веры камень
В щепы разбился утлый челн».

Но если у Тютчева вера угрожает чужому, врагу, то «Мандельштам переадресовывает угрозу своему собственному «я».

Внелитературные факты «христианской биографии» Мандельштама очень скупы. 14 мая 1911 года Осип Эмильевич был крещён в методистской (протестантской) кирхе в Выборге. Нигде мы не найдём объяснение это поступка самим поэтом, ибо он сам, как пишет о нём исследователь Аверинцев:

«скорее проглотил бы язык, чем поведал устно или тем более письменно о своих мотивах и переживаниях».

Почему Мандельштам пошёл именно к методистам? Первый, лежащий на поверхности ответ:

«по прагматическим мотивам, чтобы обойти квоту на иудеев и поступить в Петербургский университет».

Аверинцев находит по крайней мере два факта против такой версии: во-первых, острый религиозный кризис поэта, засвидетельствованный в стихах и длившийся весь 1910 год. Во-вторых, Аверинцев отмечает:
«В дальнейшем для Мандельштама было важно, что хотя бы в некотором, подлежащем уточнению, смысле он – христианин. Применительно к человеку еврейского происхождения это означало, прежде всего – не иудаист: достаточно конкретный и серьёзный выбор».

В 1915 году в статье «Скрябин и христианство» Мандельштам писал:

«Христианское искусство всегда действие, основанное на великой идее искупления. Это бесконечно разнообразное в своих проявлениях «подражание Христу», вечное возвращение к единственному творческому акту, положившему начало нашей исторической эре… Искусство не может быть жертвой, ибо она уже совершилась, не может быть искуплением, ибо мир вместе с художником уже искуплён, – что же остаётся?.. Вся наша двухтысячелетняя культура благодаря чудесной милости христианства есть отпущение мира на свободу – для игры, для духовного веселья, для свободного «подражания Христу…».

Через десять лет после крещения, в 1921 году, Мандельштам скажет:

«культура стала церковью», «теперь всякий культурный человек – христианин».

Аверинцев предостерегает от соблазна сделать из Мандельштама

«христианского поэта в каком-то специфическом смысле слова»,

но замечает, что мысли о христианстве в его душе всегда:

«продолжают жить подспудно, вступая в новые сочетания, которые могут казаться нам странными, но без которых его пути не объяснишь».

Людмила Кириллова. Из статьи «След алмазом по стеклу. Памяти Осипа Мандельштама». – URL: https://www.pravmir.ru/sled-almazom-po-steklu-pamyati-osipa-mandelshtama/ (дата добавления 15.01.2021).