Образ женской любви к родине в творчестве Анны Ахматовой

Опубликовано 13.06.2019 13:06

Образ женской любви к родине в творчестве Анны АхматовойВ этом году исполняется 130 лет со дня рождения русской поэтессы Серебряного века Анны Андреевны Ахматовой (1889 г.)

Творчество Ахматовой пропитано стихотворной простотой, отличающейся от других поэтов Серебряного века. Женская лирика о любви и влюблённости, об изменах и верности, о боли и радости, о встрече и разлуке. Таково вначале было отношение мужа поэтессы Николая Гумилёва к её творчеству: 

«Вам нравиться? – говорил он – Очень рад. Моя жена и по канве отлично вышивает». 

Но прав был, конечно, не Гумилёв, а тайнозритель русской поэзии Вячеслав Иванов, когда, прослушав одно из первых – таких женских – стихотворений, он сказал Ахматовой: 

«Поздравляю вас и приветствую! Это стихотворение – событие в русской поэзии»

Простые женские любовные стихи Ахматовой, такие, казалось бы, «незначительные» на фоне всех этих взлётов и крушений, в атмосфере мистического головокружения сложного поэтического стиля поэзии Блока, Белого, Мандельштама и других, на деле были возвратом к правде – той простой человеческой правде о грехе и раскаянии, о боли и радости, чистоте и падении, которая одна – потому что она правда – имеет в себе силу нравственного возрождения. Ахматова делала доброе дело, делала по-женски, просто без самооглядки, без манифестов и теоретических обоснований, правдой всей души и совести. И потому, в конечном счёте, она имела право сказать, что творчество её

Не для страсти, не для забавы, 
Для великой земной любви.

В Ахматовой Серебряный век нашёл свою последнюю правду – правду совести. И не случайно, конечно, совесть является единственным настоящим героем её поздней и замечательной «Поэмы без героя»: 

Это я – твоя старая совесть – 
Разыскала сожжённую повесть.
 

Всё, включая и сам грех, побеждает жалостью и верностью, небесной правдой великой земной любви. И потому от любви её ранних стихов, той любви, из-за которой она «на правую руку надела перчатку с левой руки», –прямой путь к голой, страшной, как распятое тело, но уже действительно ничем непобедимой любви.

Каждый русский поэт имеет свой образ России, каждый на своём творческом пути так или иначе. Раньше или позже, но говорит о России, включает её в свою поэзию. Пушкин был «певцом империи и свободы»; для Блока Россия стала последним воплощением Прекрасной Дамы, обещанием, судьбой, надеждой, что не сбылись в его жизни., Мессией (поэма «Двенадцать». О ней можно посмотреть вот эту статью: «Двенадцать» без Христа или со Христом?!) грядущего просветлённого мира. Ничего этого нет в поэзии Ахматовой, обращённой к России. Или, вернее сказать, поэзия её как раз и не обращена к России как к «объекту» любви или носителю какой-то особой судьбы. Тут тоже можно говорить о женском отношении Ахматовой к России, которое воплощается в чувстве какой-то почти утробной от неё неотделимости. Ахматова несколько раз говорит о своём сознательном отказе от эмиграции, от ухода с родины. В первый год революции на голос, призывающий её к такому уходу, она отвечает:

Но равнодушно и спокойно

Руками я замкнула слух,

Чтоб этой речью недостойной

Не осквернился скорбный дух.

И сорок лет спустя, в предисловии к поэме «Реквием» (1934 – 1963) , совершенно так же:

Нет, и не под чуждым небосводом,

И не под защитой чуждых крыл,

Я была тогда с моим народом

Там, где мой народ, к несчастью, был.

Но – и в этом, мне кажется, вся суть ахматовского отношения к России – стихи эти совершенно свободны от какой бы то ни было «идеологии». Идеологический подход к родине – это подход мужской, и таков был, по существу, всегда подход к ней в русской поэзии, причём под идеологией я разумею совсем не обязательно политическую идеологию, ибо возможна и оправдана идеология и художественная. И такой идеологический подход может быть не только оправдать, но и сделать нравственно неизбежным и необходимым уход, ибо уход этот – ради родин, во имя её – есть проявление верности ей.

У Ахматовой совсем нет стихотворений «патриотических». Даже в страшные годы войны, осады Ленинграда родина является ей всегда в образе матери, и приотм почти всегда страдающей, так сказать «реальной» матери, матери «реальных» детей. Что такое победа, что ей сказать?

Пусть женщины выше поднимут детей,

Спасённых от тысячи тысяч смертей, –

Так мы долгожданной ответим.

 Родина, Россия – это реальные люди, и реально в них, прежде всего, их страдание. И родина – это тоже живой, свой народ, о котором столько писала, который так любила Ахматова, про который в разлуке писала:

Разлучение наше мнимо,

Я с тобою неразлучима.

И когда этот город страдает, про него можно сказать:

Не шумите вокруг – он дышит,

Он живой ещё, он всё слышит.

Родина – это «пречистое тело земли»; родина – это родной язык, в котором бьётся его жизнь. И потому, повторю, связь Ахматовой с Россией не «идеологическая», это не вера в её миссию, не вдохновение её славой, это всегда простое биение сердца, жизнь вместе, самоочевидность нерасторжимого единства. И в этом единстве, в этом полном слиянии светит свет.

Всё расхищено, предано, продано,

Чёрной смерти мелькало крыло,

Все голодной тоскою изглодано,

Отчего же нам стало светло?

Днём дыханьями веет вишнёвыми

Небывалый под городом лес,

Ночью блещет созвездьями новыми

Глубь прозрачных июльских небес.

И так близко подходит чудесное

К развалившемся грязным домам,

Никому, никому не известное,

Но от века желанное нам.

И поэтому поэзия Ахматовой, да и сама Ахматова в эти годы, когда так страшно был искажён лик родины, когда для одних она была вся страх, вся страданье, а для других – боль разлуки, всё больше и больше становилась именно самим образом настоящей России, той, которая соединяет, которая сама собой свидетельствует о своей неистребимости. Голос не о России, а голос самой России, её воздух, её правда, её свет.

Протоиерей Александр Шмеман. О творчестве Анны Ахматовой